Киров

Честно говоря, это уже шестая попытка написать пост о Кирове. О нем сложно что-то рассказывать обособленно от меня самого. А быть экскурсоводом не хочется, потому что я не знаю никаких интересных исторических фактов. У нас родились некоторые известные люди: Циолковский, основоположник космонавтики; Шишкин, живописец; Сергей Мезенцев и Владимир Маркони, юмористы. У нас в ссылке находился Салтыков-Щедрин. К приезду президентов у нас красят цокольные этажи домов, потому что целиком проблематично выкрасить целый город. Бывало, красили вместе с окнами.

У нас всегда были отвратительные дороги.

А здесь я хочу немного рассказать о том, какие чувства я испытывал, когда мы гостили последний раз, переживал ли я, что оставляю его, вероятно, навсегда, что я успел сделать, что показал Полине.

После переезда в Петербург я приезжал в Киров редко, в отличие от моих друзей. По большей части из-за денег, а не какого-то нежелания. Да и возвращаться было некуда, после того как отец забрал половину квартиры, в которой была моя комната, возвращаться было некуда.

После армии я прожил там одно лето на кухне на раскладушке, и очень хотел уехать.

На этот раз мы приезжали на свадьбу к упомянутому в предыдущем посте Вове и его супруге Вере, но рассказывать об этом подробно я не буду, потому что это контент для его блога! Ждем.

Замечу только, что редко (и даже на свадьбе) можно почувствовать семейную атмосферу среди большого количества людей. В этот раз было именно так. Мое фото прикладываю. Я слева (в новых штанах из Zara).

После свадьбы было запланировано получение справки о несудимости, одного из самых заветных документов тех дней. Она готовилась месяц, и молодые эмигранты, бегущие от новой реальности, обнаружили, что этот необходимый во всех странах документ у них отсутствует.

Мне также хотелось показать Полине те места, где я рос, где произошли все сколько-то знаковые для меня события.

Среди этих мест парк Победы, напротив которого стоит дом, в котором я рос до восьми лет, набережная, где мой друг Никита сломал руку, когда катался на велосипеде с горки. Ротонды в Алексендровском парке, в которых ничего не происходило, но как будто бы они всегда были рядом. Улица Ленина, на которой произошло сликшом многое, или улица Карла Маркса, или Октябрьский проспект, или ЦУМ, где тоже было черти что. Во всех городах эти вещи называются одинаково, но ничего не значат, если ты не пил там пиво, не катался на санках, не общался с сумасшедшими стариками, не общался с добродушными стариками, не побывал в KFC на открытии, не обсуждал с другом свою первую нескучную книгу, или напившись пьяным, объяснял датскому школьнику по обмену, что он почти что твой лучший друг и наверное, единственный, кто тебя понимает.

Поездку в Киров я планировал, наверное, с тех пор, как мы начали встречаться с Полиной. И это для меня так много значило до тех пор, пока я не начал писать об этом. За шесть попыток я так и не смог пересказать всё, что происходило со мной за первые восемнадцать лет, да оно и незачем: с вами тоже скорее всего происходило то самое взросление. И улицы, вероятно, так же назывались, вне зависимости от города.

Собственно, поэтому эта публикация выходила так долго. Я даже немного расстроился и задумался, стоит ли вообще об этом писать.

Кроме фотографий отвечаю на вопрос: переживал ли я, что приеду туда не скоро? Нет, не переживал. Я переживал, что не успею показать Полине парк у цирка.

В моменты путешествий мой организм входит в какой-то особенный стресс, и я начинаю думать только о том, успею ли я то, успею ли я сё.

Мы заглянули в ботанический сад, где я и сам был один раз, и там было очень красиво и холодно. А еще в секонд хенд, где Полина прибарахлилась новой жилеткой. А еще на колесо обозрения. У нас их два, между ними сто или двести метров.